Прошлое вероятное будущего возможного.
Посвящается творчеству Б. Вербера
Часть 1
Выйдя вечером из офиса редакции, я не поехал домой, а отправился бродить по городу. Обычно в это время я еще сижу на рабочем месте, но сегодня все дела я закончил даже чуть раньше. Тому причиной была весьма странная переписка в е-мейле, окончившаяся предложением встретиться сегодня в одиннадцать в каком-то малюсеньком неприметном кафе. Я не авантюрист и никогда бы не согласился встречаться со случайными людьми, но мой виртуальный собеседник был весьма красноречив и крайне настойчив. Он многократно ссылался на мой блог, что должно было, очевидно, доказать мне, что моя персона выбрана неслучайно и что я неожиданно для себя вошел в круг посвященных. Во что? Вот об этом мне и расскажут сегодня в одиннадцать.
По долгу журналистской службы я обязан ежеминутно проверять электронную почту и среди горы спама и ненужных рассылок от всевозможных пресс-служб отыскивать золотые зерна эксклюзива и подавать их под ароматным соусом фирменного стиля. За то и получаю я свои пять сольдо на три корочки хлеба. Когда я только пришел в профессию и был лупоглазым чижиком, который жадно хватался за любое приглашение, от страха упустить материал «всей жизни» я вздрагивал от каждого уведомления о новом письме или сообщении в «аське». Но со временем понял, что материал «всей жизни» - это дело настолько редкое, что даже не каждый мастодонт в нашем полку имел честь заполучить его. Такой материал – большая удача и крайняя редкость, он выпадает как джекпот, но в этом и беда его обладателя – дефис - автора. Самый громкий, самый цитируемый, самый успешный материал высасывает из своего изготовителя все профессиональные соки. После написания такого материала последующие темы будут лишь бледным подобием Его Величества. Любые попытки переплюнуть свой же собственный успех сведутся к самопародии и окончательно убьют в авторе творца. Поэтому ну его к черту, этот материал «всей жизни», решил я в какой-то момент и стал оттачивать мастерство на проходных статейках, вырастая от строки к строке как в собственных глазах, так и в глазах читателей – а следовательно, и начальства. Я стал колумнистом, мой острый язык настолько полюбился аудитории нашего издания, что если по какой-то причине моей колонки не было в свежем номере, в редакции обязательно раздавался звонок, а на мой личный электронный адрес приходили недоуменные письма с вопросами: все ли в порядке, когда будет следующий обзор… Дабы не обрывать редакторский телефон и не засорять почту, я завел в Сети блог и регулярно стал его заполнять. Туда я валил свои свежие мысли (разумеется, не противоречащие политике родной редакции!), выкладывал фотографии, не поместившиеся на печатной полосе. И вот несколько дней назад на мою почту пришло письмо от человека, который, ссылаясь на мои суждения и соглашаясь с некоторыми моими измышлениями, сообщил, что он может сообщить мне нечто такое, от чего моя карьера сделает невообразимый скачок, да что там! Вся судьба в одночасье перевернется с ног на голову!
Надо сказать, что мечты о сверхматериале не умирают в душе журналиста ни-ког-да. Поэтому сердце мое, подпитанное умасленным самолюбием, вдруг встрепенулось и чирикнуло: «Эй, приятель! Это же тот самый случай, один на миллион! Что тебе дороже: кропать дежурные материальчики, пусть и в своем отточенном незаурядном стиле, или же сделать себе громкое имя всего одним росчерком пера?»
Конечно, на моей практике таких обещателей сенсаций, которые на деле оказывались простыми болтунами, жадными до славы, но не желающими ковать ее своими руками, было немало. Я научился вычислять их уже по приветствию. Все они начинают знакомство с прессой примерно одинаково – с места в карьер, обещая головокружительный эксклюзив. Заканчиваются такие письма обычно скромным прошением соавторства в раскрытии избитой и никому на самом деле не интересной темы или еще более скромным предложением – стать информатором за чисто символическую плату.
Этот собеседник был весьма осторожен в терминологии и вообще писал так, будто за его плечом в любую секунду мог вырасти соглядатай. Он, конечно, тоже начал с громкого обещания, но постепенно свел беседу к тому, что мне самому стало интересно разузнать о ее предмете. Из скудного информативного содержания я понял лишь, что речь при встрече пойдет о нашем городе, а точнее, о том, каким его может сделать небольшая группа энтузиастов. Они едва ли не масоны нового времени, они смотрят в будущее зорким взглядом филинов (вот это сравнение плеснуло в огонь добрую порцию масла), но без поддержки населения им не обойтись. А я, уважаемый журналист, талантливый писатель и незаурядный блогер, могу стать рупором прогрессоров.
Боже, да даже если это очередные фанатики, какая удача, что они обратились ко мне! Я отделаю их как бог черепаху, если, конечно, действительно не проникнусь идеями зарождающейся в нашей стылой глубинке гегемонии. Вдруг я буду первым, кто побеседует с новым Лениным? Даже самому смешно. Смешно и любопытно. Уж больно не похож был стиль переписки на то, что повидали мои ясны очи за годы работы в редакции.
И вот я слоняюсь по вечернему городу в ожидании намеченного часа встречи с таинственным собеседником…
Пока я брел к назначенному месту, закатное солнце играло своими прозрачными пальцами колыбельную симфонию. Вокруг один за другим загорались огни – подсветка уличной рекламы, фонари, шашечки такси, окна квартир и офисов. Остановки уже почти опустели, в палитре дня появился тот самый дымчато-синий оттенок, который изменяет не только цвета, но и очертания окружающих предметов. Когда последний луч сегодняшнего солнца пропел, угасая, завершающую ноту, я поднялся по ступенькам и застыл перед дверью в нерешительности.
Я никогда бы не подумал, что заведение, подобное этому, работает ночью. На входе, как и положено, красовалась табличка «Закрыто», а выведенные белым жирным шрифтом цифры только подтверждали это слово. Тем не менее кафе не только не было закрыто, но и как ни в чем не бывало обслуживало посетителей.
Я посмотрел на часы. Прошел уже без малого час с указанной на двери кафе крайней минуты. Хм, возможно, у них сегодня какая-то акция или изменился график работы, а про вывески, как всегда, забыли.
Я неуверенно потянул дверь, будто опасался, что на самом деле мне только померещились снующие по залу официанты и их неугомонные посетители. Дверь легко поддалась, и я сделал несколько шагов по помещению. Никаких намеков на то, что кафе готовится к закрытию. В воздухе повис тяжелый аромат кофе, музыка льется из динамиков, а бодрая реклама возвещает о наличии в заведении караоке.
Я покрутил головой. Моего визави точно не было среди присутствующих. Но он явно намеревался сюда прийти, ведь никто не станет назначать встречу, на которую не собирается, в кафе, которое изменило график работы.
Ко мне подлетел официантик – щуплый парнишка в униформе не по размеру.
- Добрая ночь! У вас заказан столик?
- Ээм, нет, но… у меня назначена встреча…
- Встреча? Что ж, где вам будет удобно: могу предложить вип-кабинку, или же вы предпочитаете дожидаться за стойкой?
- А обычных столиков у вас разве нет?
- К сожалению, сегодня уже все забронировано, - услужливо сокрушился мальчик.
- Тогда веди к стойке, - пожал я плечами.
Действительно, с какого рожна я буду арендовать вип-кабинку, если даже не уверен, что беседа действительно того стоит, а мой собеседник, так горячо желавший личной встречи, не побеспокоился о брони самолично?
Официантик тем временем уже бодро семенил в своем безразмерном фартуке в сторону бара, и я невольно поплелся за ним. Люди в кафе заинтересовали меня. В силу профессии я не мог не замечать интересные детали. Эти люди не были похожи на дневных посетителей кафе. Они не сидели, уткнувшись в телефоны, не разглядывали меню. Они свободно общались друг с другом, были раскрепощены, будто каждый тут являлся их хорошим знакомым. Между столиками не было границ, какие обычно бывают в кафе. Поэтому я также ощутил на себе любопытные взгляды, будто впервые пришел в клуб по интересам, где все друг друга знают.
Я сел на предложенный мне стул и положил руки на поверхность перед собой. Что это за место? Когда мой собеседник указал именно его и назначил время, я немало удивился, поскольку действительно был уверен, что речь идет о дневной кафешке.
- Разве вы не должны быть закрыты? – машинально спросил я бармена, когда тот приступил к обслуживанию моего заказа.
Тот смерил меня взглядом, точно подозревал во мне угрозу, но затем уклончиво ответил:
- Мы? Нет, мы работаем в это время.
Я опять-таки в силу профессиональной наблюдательности уловил едва заметный акцент на втором «мы», но предпочел не выдавать этого. Еще есть время осмотреться.
Чем дольше я сидел, тем больше у меня складывалось впечатление, что под этой крышей нет случайных людей. Словно я в самом деле оказался на закрытом заседании какого-то общества по интересам. Тем временем человек, с которым у меня была назначена встреча, опаздывал. Я сверил наручные часы с часами, что висели над входом – не спешат ли мои. Но мои даже слегка отставали.
Мне стало неуютно. По какой-то причине мой собеседник отказался от предложения передать необходимые сведения по электронной почте и назначил встречу тет-а-тет, как он изволил выразиться. Хотя какое там тет-а-тет! Я явно вызывал интерес, как бы ни старался выглядеть неприметно. Мою скромную персону искоса изучали все присутствующие.
Я уже полчаса торчал за барной стойкой, но по-прежнему был один. Воспитание и данное обещание не позволяли мне встать и уйти, плюс ко всему не отпускало любопытство – что это за место такое и кто эти люди?
За полчаса моего нахождения здесь ни один не покинул кафе и никто больше в стеклянную дверь не заходил.
Вдруг на улице у обочины резко затормозил мотоцикл. С него легко спрыгнула довольно миниатюрная фигура и резво поднялась на крыльцо.
Когда мотоциклист оказался внутри, я понял, почему он вызвал у меня недоумение. В кафе вошла девушка в кожаном костюме. Она держала шлем под мышкой, а ее каштановые волосы рассыпались по плечам. Девушка бегло оглядела зал и направилась прямиком ко мне.
- Вы Олег? – без прелюдий спросила она и кивнула бармену.
- Да, а собственно…
- Отца сбила машина, - безапелляционно заявила мотоциклистка. – Поднимайтесь, я отвезу вас домой.
- Что это значит?
- Вопросы потом. Надевайте, - она вручила свой шлем мне.
Я неуклюже напялил на себя сие обмундирование, а она уже была на улице и держала своего «скакуна» за рога.
- Отец в реанимации, - как-то безэмоционально поведала девушка. – Поэтому прийти к вам, увы, не в состоянии. Сидеть тут смысла нет, говорите адрес – я вас подброшу.
Это что, шутка? Мне стало зверски обидно за потраченное время, но еще больше – за ожидание сенсации и планы, которые на ее фундаменте успели укорениться. Пока я ждал непришедшего собеседника, в моей голове вырос ветвистый алгоритм, предполагающий множество вариаций исхода дня. Но не такой, разумеется. Хотя спокойствие новоявленной дочери пострадавшего меня немало поразило. Отца сбила машина, он в реанимации, а эта особа как ни в чем не бывало предлагает мне прокатиться до дома…
Однако размышлял я об этом уже усаживаясь на пассажирское сиденье металлического зверя.
- Теперь держитесь, - скомандовала байкерша, когда я взгромоздил свой зад на отведенное ему место.
Я не успел спросить, за что мне держаться – мотоцикл взвился и рванул вперед. Я инстинктивно схватился за первое, что подвернулось моим взмывшим в воздух рукам, – за талию незнакомки.
На бешеной скорости мы пронеслись по переулку, вывернули на городскую магистраль, а проехав по ней, свернули на небольшую улицу, где почти не горели фонари. Окна домов тоже были погашены – нормальные люди в такой час уже спят и видят сны.
Наездница сбросила скорость. Рев мотора приглушился. Я смог ослабить хватку сведенных судорогой пальцев.
- Вы никогда не ездили на мотоцикле? – обернувшись ко мне, спросила девушка.
Я постарался придать своей мине хоть каплю мужественности, но голос отказался мне подыгрывать:
- Ник… ник… ни разу.
- Оно и видно, - усмехнулась девица. – У меня от вашего хвата, пожалуй, синяки останутся.
Мы проехали еще пару поворотов, а затем остановились у подъезда моего довольно старого на вид дома, окна которого с одной стороны выходили на городскую набережную.
- Слезайте.
Легко сказать. Я как каракатица отвалился от сиденья и, растопырив конечности, отшатнулся в сторону.
- Шлем-то можно снять, - почти рассмеялась незнакомка.
Ах, да… Непослушными руками я стянул со своей головы шлем. Интересно, я полностью поседел за эту поездку? И вообще, что творится с моими волосами? В обычной жизни я избегаю головных уборов, потому как мои волосы от них становятся дыбом, и никакая сила не способна уложить их.
Байкерша приняла у меня шлем и закрепила его на том месте, где только что болталась моя важная персона. Закончив шаманить с крепежом, лихачка метнула в мою сторону острый взгляд и коротко бросила:
- Всего доброго.
Я не успел даже рта открыть, а железного коня и его бравой всадницы уже след простыл в моем дворе. Вот так. Никто даже не потрудился мне ничего объяснить. Стоп.
Адреналин уже стек с моего разума, унеся с собой замыленность взгляда. Стоп, я сказал! Как она поняла, что именно я дожидаюсь ее отца? В якобы закрывшемся на ночь кафе? Набитом народом?! Я помотал еще слегка соловой башкой – брр! Что произошло со мной этой ночью? Я взглянул на часы – без пятнадцати час. Так! Срочно вернуться на место!
Трясущимися руками (все еще последствия покатушек!) я набрал номер такси и уже через десять минут ехал в проароматизированном салоне туда, откуда меня увезла незнакомка. Едва машина притормозила у бордюра, я, крикнув водителю «подождите!», взлетел по ступенькам и дернул ручку. ДВЕРЬ БЫЛА ЗАПЕРТА, А ВНУТРИ ЦАРИЛА ТЕМНОТА. Что за черт возьми? Я еще раз подергал ручку, но кафе, не противореча табличке, было ЗАКРЫТО.
Я вернулся в такси и назвал свой домашний адрес. Водитель, привычный к заскокам клиентов, даже бровью не повел, выкручивая руль. Но украдкой взглянув на себя в зеркало заднего вида, я подумал, что если б таксист покрутил пальцем у виска и высадил меня, то был бы сотню раз прав.
Решив, что утро вечера мудренее, я отложил все мысли до момента, когда прозвенит будильник. От долгой вечерней прогулки и гоночного драйва сон сморил меня, едва я плюхнулся на неразобранную постель, и отступил только с четвертой канонадой будильника.
Часть 2
С утра в голове появляется некая полость, которая утрамбовывает вчерашние мысли к стенкам черепа. Это место для нового дня, оно свободно и готово к эксплуатации. Но из-за его пустоты кажется, что все вчерашнее было слегка нереально. И так ли оно важно сегодня? Ну кафе, ну люди, ну несостоявшаяся встреча с каким-то чудаком, даже номера которого у меня нет…
Пока зубная щетка елозила по моим челюстям, неотвеченные вопросы медленно просачивались в полость сегодняшнего дня. Ну вот, теперь придется снова об этом думать.
Что мы имеем? Человек обещает громкую сенсацию, что-то, что перевернет будущее едва ли не всего мира, а сам благополучно оказывается под колесами. Вместо него в место, о котором знает только он, за мной, которого никто вообще не знает, приезжает якобы дочь пострадавшего и безошибочно меня вычисляет. Пока она катает меня по ночным трассам, посетители из кафе ретируются, а само заведение закрывается. Любопытно.
Я сплюнул разбухшую пену в слив раковины и прополоскал свою акулью пасть. Нет, теперь я просто обязан выяснить, куда меня занесло в поисках материала «всей жизни».
Перво-наперво я позвонил шефу и отпросился на редзадание. После моего клятвенного обещания неминуемой сенсации редактор, скрипнув зубами, отцедил мне свободный день. На мне висели две нативные статьи для рекламного приложения, но я дал руку на отсечение, что к началу следующей недели они будут в боевой готовности. Отлично. Теперь план.
Я сел за комп, сжимая аки скипетр ручку кофейной кружки, и зашел на почту. Перечитывать всю переписку с моим несостоявшимся визави у меня не было ни желания, ни времени. Я по диагонали поискал важную для меня информацию – номер телефона, место работы… хоть бы что-нибудь! Но нет. Согласно никнейму звали его Николай, а фамилия, которая отыскалась в тексте одного из начальных писем, была Карпов. Ну и то хлеб.
Я взял телефон и набрал номер приемного отделения. Недосыпный тон дежурной подсказал мне, что разговор со мной будет очень отрывистым. Я назвал имя и примерное время ДТП, поинтересовался, в какой больнице может находиться Николай Карпов. Однако ответ меня обескуражил: никого с такими паспортными данными вчера после аварий не поступало. Все ясно, придумал себе имя. Зачем?
Может, все это затянувшийся дурацкий розыгрыш? Но кому понадобилось устраивать массовое представление ради потехи над единственным человеком? И для чего? Снежный ком вопросов разрастался.
- Тогда скажите, вчера «скорая» выезжала на ДТП? – закинул я удочку.
- У нас в день знаете сколько вызовов на дорогу? – начиная раздражаться, ответил мне голос.
- Ну примерно в то время, как я сказал…
- Вы что хотите? – голос уже выходил из себя. – Вообще-то это информация конфиденциальная, с кем я разговариваю? У вас есть полномочия задавать мне такие вопросы?
- Пресса! – заорал я и сбросил звонок.
Черт. Действительно, на что я рассчитывал?
В браузере я открыл карту города и задал поиск всех допустимых в моем случае медучреждений. Картина открылась унылая. Был, правда, у меня в рукаве джокер - что ж, видимо, придется пользоваться служебными связями…
Я набрал номер начальника отделения ГИБДД. Мы с ним тесно сотрудничали, не раз он выручал наше издание эксклюзивными подробностями с мест крупных ДТП, а мы в свою очередь как могли создавали дэпээсникам положительный имидж. Бартер, так сказать. И вот пришло время моей личной просьбы.
- Здравствуй, Михей Михеич! – я вкратце изложил суть вопроса: ДТП, «скорая», мужик в реанимации.
- Да, было такое, - влет ответил мне Михеев, звали которого, к слову, Сергей Антонович. – Только сбила мужика не машина, а мотоцикл. Других аварий с пешеходами вчера не было. По крайней мере, медиков не вызывали.
Вот те раз. Мотоцикл?
- А водителя нашли? – озадаченно поинтересовался я.
- Нет, скрылся с места. Только на камерах засветился. Ищем вот.
- А как звали мужика, которого сбили? – вопрос я задал на автопилоте, в мыслях крутилось невероятное – мотоцикл!
- Сейчас пробью по базе и скину. С тебя причитается.
- Само собой, Михеич! Не заржавеет! Как предпочитаешь – детектив с погоней или «наша служба и опасна, и трудна»?
- Решим, - по скомканному прощанию я понял, что Михеев заторопился и говорить больше не может. Ну что ж, жду сообщение.
Я не успел дойти со своим кофе до окна и отдернуть занавеску, как телефон издал короткий характерный писк. «Владимир Иванович Левин», - прочитал я. Надеюсь, это окончательный вариант.
Теперь вся мощь моего обаяния устремилась к мишени по имени Анфиса. Анфиса недавно получила должность главврача одной из городских поликлиник, и я лично интервьюировал ее по такому случаю. Она звонила мне после, выражала восторги по поводу статьи. Пора и честь знать, Анфиса Валерьевна.
Дозвониться удалось раза с пятого. С налетом разочарования я отметил, что платить добром за добро здесь не торопятся. Анфиса разговаривала нехотя, будто делала мне великое одолжение. От просьбы узнать, куда именно поместили на хранение с последующим восстановлением Левина, отбояривалась как могла, оборону «врачебной тайны» держала стойко, но…
- Анфиса Валерьевна, а как там с переоборудованием регистратуры? – выложил я козырь и накинул тут же. – Министр все поликлинику выбирает, чтобы лично, так сказать, ревизию провести.
Анфиса икнула, прерывисто вздохнула. Мда, бабульки из очереди никуда так и не делись, а ведь я, как честный журналист, писал о ближайшей перспективе абсолютной доступности узких специалистов простым смертным страждущим! Ай-яй-яй, нехорошо прессу в заблуждение вводить…
- Да ну как, - запинаясь, промямлила Анфиса. – Внедряем потихонечку.
- Ну да, ну да, - я ликовал.
- А пусть министр, - Анфиса хихикнула, - хоть к нам, хоть в пятый стационар наведывается, чего стыдиться!
- В пятый, говорите, Анфиса Валерьевна? – сам Штирлиц бы умер от зависти!
- В пятый, - подтвердила Анфиса и поспешила распрощаться.
Вот так работает разведка. Допив свой простывший кофе, я собрался и вышел на улицу. До пятого стационара меня довез почти пустой автобус. Эх, вот бы на работу с такими удобствами добираться! Но часы пик еще никто не отменял, и я ловил момент наслаждения поездкой в то время, как мои соотечественники уже с боем добрались до рабочих мест. Ни тебе пробок, ни толкотни. Весь путь занял от силы полчаса, и я вышел на нужной остановке с еще сырым алгоритмом действий.
Пятый стационар приютился за высокой оградой советского производства. Вокруг произрастали полувековые деревья, создававшие тень и прохладу вблизи больницы. К тому же ветки прекрасно скрывали от посторонних глаз срам облупившейся на стенах зеленой краски и компенсировали кое-где отсутствие штор на высоких окнах.
Я потоптался у крыльца. Что делать? Требовать встречи с врачом или ломиться к пострадавшему? Но я даже не знаю его состояния. Что ж…
Я прибыл в неприемное время, но магические корочки издания с начинкой из моей физиономии сделали свое дело. Шарообразная медсестра после отрывочного «ждите» пошлепала вглубь здания за нужным мне врачом.
Он пришел очень быстро. Это был высокий худощавый юноша, вчерашний интерн. Очочки, униформа, пристальный взгляд. «Кролик из нашего «Винни-Пуха», - подумалось мне.
- Вы по какому вопросу? – после короткого приветствия осведомился доктор.
- Вот по какому. Вчера в ДТП пострадал некто Левин, и привезли его именно к вам.
- К нам?
Вот дятел! Старый прием – переспросить, чтобы получить фору на размышления.
- Да, - нас так просто тоже не прошибешь.
- Левин, говорите? – очкарик сделал вид, что копошится в памяти. – Нет, не могу припомнить. А почему вы, собственно, позволяете себе нарушать покой больного?
- Видите ли, - вкрадчиво, будто разговариваю с идиотом, пояснил я. – ДТП с пешеходом в сводке единственное за вчерашний день, плюс виновник скрылся с места происшествия.
- Знаете, я, кажется, понял, о ком идет речь! – мой четырехглазый агнец притворно просиял. – Только допросить товарища Левина вам вряд ли удастся. Он до сих пор не пришел в сознание.
- Дмитрий Сергеевич, - прочитал я с бейджа, - допрашивают в застенках, а я хотел взять интервью.
- Все равно, - отмахнулся докторишка и виноватенько улыбнулся.
- Что, настолько тяжелый случай?
Эскулап поджал бледнеющие губы и покивал. Затем развел руками, намекая, что ловить мне тут нечего. Просить позвонить мне в случае улучшения ситуации было явно бесполезно, и я поплелся к выходу. Очередной облом, но трудности закаляют!
Понимая, что клятвенник Гиппократа следит за моим отступлением, я сделал вид, что ухожу восвояси. Тем не менее в моей голове созрел план Б.
Обогнув больницу вдоль внешней стороны забора, я пробрался к дежурному выходу и притаился в кустах. Ждать пришлось не то что недолго. События развивались стремительнее, чем я мог даже мечтать! Буквально через несколько минут к служебному входу подкатил знакомый мне мотоцикл со вчерашней незнакомкой в седле. А навстречу ей вышел мой недавний собеседник.
На невинный, пусть и затянувшийся, розыгрыш все это уже никак не походило. Я почувствовал, что столкнулся с неким подпольем, с настоящим спрутом, если угодно - Аргусом. Жаль, что из-за дальности расстояния и постоянно проезжающих неподалеку машин я так и не услышал ни слова из разговора занимательной парочки. Все, что я отметил, - оба вели себя спокойно, то и дело улыбались, даже не оглядывались по сторонам. Удивительная наглость!
Вскоре девушка перекинула ногу через мотоцикл и завела мотор. Проследить бы за ней! Я изо всех сил напряг зрение, разглядывая номер. Ага, скоро мы с тобой познакомимся, детка!
Врач закрыл за собой дверь, байкерша покинула территорию больницы. Я вылез из своего укрытия и стряхнул с себя букашек. Уже на ходу я нашел в журнале утренний исходящий и снова позвонил Михееву.
- Здравствуй, Михей Михеич! Да, еще раз, не ожидал? А я только что видел мотоцикл, который сбил вчера того Левина.
Мой гаишник был в откровенном замешательстве.
- Ты мне как сказал про мотоцикл, я тоже выпал. Вчера с тем самым Левиным я должен был встретиться, но вместо него приехала девушка, назвалась его дочерью, рассказала про ДТП. А только что она крутилась у служебного входа и о чем-то беседовала с врачом, который меня мило отбрил. Номерок пробить не желаешь?
Я продиктовал заветный госномер.
- Спасибо, конечно, но от меня ты что-то ведь хочешь, так? – услышал я закономерный вопрос.
- Ну разумеется, дорогой! Самую малость – имя-фамилию «доченьки».
- А ты наглец! – протянул Михеев.
- Не без этого. Профессия обязывает.
- Знаем мы твою… профессию! Будет тебе имя, но большего не проси. А за номерок спасибо, объявим «перехват» в том районе, если с видео совпадет.
Я услышал гудки. Теперь надо побольше разузнать о самом пострадавшем. Я плюхнулся на ближайшую скамейку и зашел в Интернет.
Левиных Владимиров Ивановичей в городе обнаруживалось несколько, но по возрасту подходили лишь двое. Дело осложнялось тем, что вживую я Левина ни разу не видел, а на аватаре у него было пусто. Я на всякий случай скопировал всю найденную информацию об обоих Левиных. Один – инженер на механическом заводе, второй – строительный бригадир. Ну и кто из них, скажите на милость, решил возглавить революционное подполье?
Телефон щелкнул новым сообщением. «Юлия Аркадьевна Трофимова». Опаньки. Папа, говорите? Может, у вас отцы в ассортименте? Юлию я решил поискать в соцсетях, ведь лицо ее было мне более-менее известно. Нашел сразу в нескольких, но аккаунты не пестрели личной информацией. Все что удалось разузнать – Трофимова входила в байк-клуб «Железный филин». И чем же инженер или бригадир мог помешать королеве ночных дорог?
В друзьях у Юлии я нашел того самого доктора. Все оказалось просто – он приходился ей двоюродным братом. Значит, мафия? «Город засыпает…»
Меня слегка прошибли мурашки. Надо что-то делать, иначе эта парочка угробит Левина. Судя по всему, настроены ребятки весьма решительно. И если он действительно овощем возлегает в стенах зеленой больницы, то действовать нужно быстро.
Мои мысли прервал телефонный звонок. Михеев о чем-то еще хотел со мной поговорить.
- Слушаю, Михей Михеич.
- Я по поводу твоей Трофимовой. Расслабься, не было ее вчера на месте. Другой мотоцикл сбил Левина.
- Тогда какой ей резон называться его дочерью и приезжать за мной? – сорвалось у меня.
- А это уже вне моей компетенции. Можешь поговорить с Петровым на эту тему. Извини, дела. Пока.
Михеев отключился. Да, тут попахивало криминалом, но звонить главному следователю города я пока не спешил. Меня захлестнул азарт, хотелось закопаться в дело поглубже и лично выяснить уникальные подробности.
Для начала мне нужен был мой компьютер, а точнее, браузер со всеми ссылками и паролями. Когда я оказался дома, я не теряя ни секунды принялся перечитывать переписку с Левиным. Ничего, кроме тумана. Все размыто, но мне по-прежнему не давало покоя сравнение с филинами. Также я попытался пробить информацию по байк-клубу «Железный филин». Ничего. Ни места встречи, ни сообществ в соцсетях. Только название, даже без хештегов. Благодаря отметкам на опубликованных фотографиях я вычислил еще нескольких байкеров, но зацепиться за них не получилось. Личность Левина также оставалась для меня загадкой. В Сети он не наследил, даже е-мейл его был максимально обезличен.
Моя вольная пятница близилась к закату. Похоже, я наврал редактору. Похоже, я потерял хватку. Но если бы все было так просто, мне не было бы интересно. Оставалась еще одна зацепка – вчерашнее кафе, которое, к слову, даже собственного сайта не имело. Надо проведать его после захода солнца. Что если там опять соберутся члены масонской ложи, эти игроки в «мафию»? Может, удастся побеседовать хоть с кем-нибудь из них?
Я откинулся в кресле. Левин и Трофимова как-то связаны, это к гадалке не ходи. Не зря же она примчалась туда, куда должен был прибыть он. При этом все собравшиеся в кафе были ей известны, ведь она с одного взгляда вычислила чужака – меня. Доблестный рыцарь Алого Креста – кузен нашей байкерши – явно на ее стороне, но скорее просто покрывает, чем активно участвует. Нажать бы на него, заставить плакать под беспристрастным ухом диктофона. Я уже жалел, что не заснял разговор у служебного входа, но тогда я боялся выдать себя любым шорохом. Ладно, проехали. Выясню, как дежурит очкарик, и приду в другую смену. Я однозначно должен попасть к Левину! Еще один момент. Сбила пешехода не Юлия, ее, со слов Михеева, на месте вообще не было. Это еще крепче убеждает в том, что Левин и девчонка прекрасно друг друга знают. Что же должен был такого сообщить мне пострадавший, что его просто снесли с дороги? Интересно, его хотели упаковать в деревянный футляр?
Одни вопросы, а ответов по-прежнему нет. От осознания того, что меня тоже могут «убрать», если я до чего-то там докопаюсь, меня пробрал озноб.
Необходимо пройтись. Паранойя наседала и уже начинала пропитывать морозом мою взмокшую рубашку. Родная квартира начинала казаться мне клеткой, в которой я – подопытный хомяк под наблюдением. Мое воспаленное от долгого копания в интернетах воображение рисовало едва ли не нашествие марсиан, а в каждом прохожем на улице – агентов Смитов. Все. Пешая прогулка до вчерашнего кафе.
Я накинул ветровку и вырвался из дома.
Город погружался во мрак. Прохожих было мало, зато дома расцветились золотыми огнями зажигающихся окон. Шуршали улицы, зазывно вопила голосовая реклама. Город начинал ночную жизнь, а я, выпавший из времени и пространства, сомнамбулой плелся по дороге, снова и снова пытаясь сложить в очугуневшей голове мозаику. Но слово «вечность» не складывалось, и если срочно не явится какая-нибудь Герда, я упрусь темечком в стену тупика и буду всем доказывать, что мне действительно нужно ее прободать.
Поворот, еще поворот. Вот и знакомая улица, вот и кафешка. Я без особой надежды поднялся по ступенькам к темным запертым дверям. Никто меня не ждал. И не только меня. Сегодня овертайма у этой забегаловки не приключилось.
Пора было признаться себе, что я ничего своими поисками не добился. И может быть, само Провидение берегло меня таким способом.
Но вот я отпер дверь и ввалился в темную прихожую своей квартиры. Через дверной проем я увидел светящийся монитор моего компьютера – я не стал выключать его перед уходом. Шторки колыхались на сквозняке, за окном разлилась густая синяя ночь, безлунная и беззвездная. Вдалеке шумело шоссе, где-то вовсю надрывались колонки ночных кафешек. Из отдаленного парка слышались гитарные переборы.
Я сделал себе чай с мелиссой и медом и открыл браузер, чтобы почитать последние известия – негоже выпадать из реального мира, заигравшись в Эркюля Пуаро.
И тут…
На моей почте висело письмо от «Николая», он же Карпов, он же Левин, «он же Гога, он же Жора»… Что это? Взломали пароль и теперь дергают за ниточки?
Я с опаской, будто кто-то невидимый наблюдал за мной, открыл сообщение.
«Здравствуйте, Олег! Я с трудом отыскал способ выйти с вами на связь. Вчера такой возможности – увы – не было, да и сегодня меня изолировали от внешнего мира. К счастью, для ночного бдетеля не составляет труда обыграть бодрствующих преимущественно днем. Но дело не об этом. Мои соратники очень не хотят, чтобы я с вами пообщался, поэтому и спрятали меня тут, рассчитывая, что ваш интерес ко мне уляжется. Я же искренне надеюсь, что вы не так глупы, чтобы отказываться от того, что я вам предложу. Вчера вы оказались в неслучайном месте – все те люди, которых вы видели, были приглашены мною специально, чтобы пообщаться с вами как с представителем «четвертой власти» (со всем уважением!). Но без моего присутствия, видите ли, устроить это невозможно. Я хотел, чтобы вы сами все увидели и сделали правильные выводы. Но теперь придется прибегнуть к экстренному плану. По ссылке (прикрепленный линк) вы найдете архивированные файлы. Прошу вас, ознакомьтесь с ними и распорядитесь правильно! Подытожу: мы вовсе не желаем насилия и потрясений, но заявить о себе – наше святое право».
Я кликнул по ссылке и перешел в так называемое «облако», где действительно меня ожидали архивированные данные. Незамедлительно скачав их оптом, я погрузился в изучение. Усталость как рукой сняло!
Несколько текстовых документов, пара-тройка таблиц, море фотографий, на которых были в том числе и байкеры «Железного филина» - у них, оказывается, и эмблема имелась, и флаг. Ночной город, но не только тот, в котором я жил. По вывескам, попавшим в кадр, я опознал языки государств бывшего СССР – белорусский, казахский, даже латвийский. На паре снимков я узнал Трофимову в ее типичном обличии, но еще на нескольких с удивлением обнаружил Юлю в повседневной женской одежде. А в последней папке моя вчерашняя провожатая предстала еще школьницей. Значит, они действительно знакомы с Левиным.
Я приступил к прочтению. Сказать, что я был шокирован… Нет. Не был. Но то, что мне предоставил Левин, поначалу казалось форменным бредом или розыгрышем. Однако чем глубже я погружался, тем явственнее убеждался, что все это правда.
Согласно прочитанному мной, порядка двадцати лет назад некоторым людям пришла в голову странная идея. Вокруг процветал «капитализм» во всей красе – прайм-таймы эфиров забиты ток-шоу, а интересные фильмы, познавательные передачи и детские программы засунуты по времени черт-те куда. Интернет, тогда еще «молодой и зеленый» в нашей стране, по ночам дешевле, быстрее, а то и вовсе бесплатный. Ночные дежурства избавлены от склок и суеты. В общем-то общество само создало все предпосылки к тому, чтобы в некоторые головы пришло озарение – а не начать ли пользоваться ночью тем, до чего нереально без проблем дотянуться днем?
Единомышленники находились повсеместно, и вот уже в городе организовалось сообщество по бессонным интересам. Собственно, они все занимались тем же самым, чем когда-то днем или, пользуясь опять же благами наступившего века высоких технологий, уходили во фриланс. Деньги нужны были для утилитарного общения с нами, обычным обществом, отупленным накопительством. Мы, ничего не подозревая, толкались на остановках, собачились в очередях, подсиживали коллег… а кто-то добровольно и сознательно отказался от этого. При этом люди не заметили, что другие могут жить иначе, чем они. Что вполне возможно довольствоваться малым и быть счастливым, что в жизни на самом деле хватает времени и досугу, и творчеству, что твои интересы могут быть кем-то оценены и поддержаны без призмы НДС.
Байкеры. Байкеры всегда любили вольный ветер ночных дорог. Они одними из первых наладили контакты с аналогичными объединениями чудиков из соседних городов, а после – стран ближнего зарубежья. Говорят, что идеи витают в воздухе и никогда не поражают только одну голову. Просто кто-то борется с ними, как с вирусом, и побеждает «здравым смыслом», а кто-то проникается и приступает к воплощению. Так и здесь – единомышленников оказалось немало. А развивающаяся технология связи сработала как катализатор в сплочении этих «братьев по разуму».
Но время шло, и пора, по мнению прогрессивной группы представителей этого «параллельного мира», заявить о себе и возможно потребовать какого-то подобия суверенитета.
Они хотели жить своим законом всеобщего равенства, постепенно выходя из-под контроля официальной «дневной» власти, разрушив государственные границы. Всех, кто пожелает вступить в ряды этого общества ночной жизни, они с радостью примут. Но сейчас, когда уже появилось на свет третье поколение, пора заявить о себе.
И в нашем городе стать рупором было назначено мне. Я, по мнению энтузиастов, подходил по многим параметрам: работал в уважаемом издании, обладал незаурядным стилем, постоянно поддерживал контакт со своим читателем посредством блога и соцсетей, затрагивал острые социальные темы и даже из рекламной заказухи умудрялся сделать леденец на палочке.
Ощущать себя избранным в деле помощи готовящейся революции мне было мало сказать непривычно. Грубая лесть работала всегда и безотказно, но от всего, что я только что лицезрел, даже дух захватывало. Конечно, не из-за сочувствия идее ночных обитателей мира сего, а больше из-за подпитанного самолюбия мне хотелось взяться за написание уникального материала, который бы стал первой ласточкой в деле становления социокультурной автономии поменявших активное время суток.
Тем не менее от всего этого сильно попахивало бредом. Поэтому надо было подумать, как лучше преподнести свалившуюся на меня информацию. Ложась спать, я уже знал, что с утра будет булькать в той самой черепной полости нового дня.
Часть 3
Меня обуял ужас перфекциониста. Полутра в приступе прокрастинации я проболтался от стены к стене, выпил – дай боже памяти – кружки четыре кофе с корицей, сходил в магазин, перечитал скачанные файлы, выделил жирным и курсивом основные тезисы, скопировал их в «блокнот», заготовил план статьи, отобрал фотографии, пронумеровал их, скопировал в отдельную папку. Нужно писать в жанре интервью, будто мне все-таки удалось побеседовать с Левиным, то есть с Карповым Николаем. Но у меня нет диктофонных записей, что очень печально, ибо подтвердить написанное в случае чего будет нечем. Человека с измененным именем считай что не существует, как можно верить ему без доказательств?
Как начать? Со слов «с нашей редакцией связался… связались…»? Кто? «Люди, которые ведут не совсем привычный нам образ жизни…»
Чушь! Об обычных людях статьи никто не пишут, открыл Америку!
Я перечитал свои старые материалы. С ними у меня никогда не было подобных проблем. Берясь за тему, я всегда знал, как построить текст, к каким выводам прийти, какие мысли и каким словом пробудить у читателя. За это я и прослыл без ложной скромности мастером. А тут!
Можно начать с середины. Можно набросать синопсис, а потом нарастить мясо на скелет. Как же убого!
Чтобы отвлечься, а заодно и поверить в себя, я написал обещанные редактору нативные статейки и отправил на почту. В перерывах я обедал, листал новостную ленту, отвечал на письма.
Проклятье чистого листа настигло меня в цвете лет! Вот уж не думал, что такое возможно. Я вспомнил свой первый день в редакции, как боялся что-то упустить или неверно сформулировать.
В довершение всех моих мытарств я самым бессовестным образом уснул за рабочим столом. В тот самый час, когда Морфей пришел на смену моей ленивой музе, за окном уже тянулись лиловые предзакатные нити, длинные лучи низкого солнца полосовали крыши города, а на еще светлом небе показался молодой месяц.
Меня разбудил сигнал домофона. Я подскочил. В комнате было темно, горел только экран монитора, бессовестно разверзнув передо мной пасть не запятнанного ни знаком текстового документа.
Шея затекла, поэтому я еле-еле выбрался из-за стола и, выворачивая зевотой мятую физиономию, потащился к трубке.
- Кто там? – снова зевая, спросил я.
- Олег? Добрый вечер. Это Юля, девушка на мотоцикле. Вы помните меня?
Всю сонность как рукой сняло. Я был бодр, свеж и покрыт ледяными мурашками.
- Позавчера я подвозила вас домой из кафе, - напомнила девушка, поскольку пауза с моей стороны затягивалась.
- Ааа… да-да… - пробубнил я, соображая, что предпринять.
Здравый смысл вопил о необходимости «не открывать чужим людям дверь» и вообще вызвать полицию.
- Вы впустите меня? Мне нужно поговорить с вами, - продолжила Юлия и добавила постыдную для меня фразу. – Не беспокойтесь, я одна.
Вот дьявол. Я колебался еще секунду, но все же нажал заветную кнопку. Так, я живу на восьмом этаже. Даже если она поднимется на лифте, я еще успеваю сбежать. Да что со мной такое! Разве киллер будет звонить в домофон? Разве будет парковаться под окнами жертвы?
Пора в отпуск, Батурин. Нервишки подлечишь, головушку просвежишь.
Раздался звонок. Я открыл. Юлия действительно была одна.
- Добрый вечер, Олег. Я тогда так и не представилась. Меня зовут Юлия Трофимова… - она покрутила головой. – Может, я войду?
- Да, разумеется! – спохватился я и отступил, освобождая проход.
Юлия зашла, а я запер дверь.
- Где удобнее поговорить? – спросила ночная гостья.
- В зал, пожалуйста! – мда, за гору посуды на кухне только краснеть. Хотя и зал не лучше в плане лоска и блеска.
Мы уселись на креслах вокруг журнального столика.
- Вы были в больнице. Вы искали моего отца. Зачем? Что он обещал вам рассказать?
- Ну если на то пошло, то никакой он вам не отец, - я незаметно включил диктофон на мобильнике.
- Ну да. Отчим, - согласилась Юлия. – Так что он вам хотел рассказать?
- А может, по праву профессии, я задам вам вопрос? Он терзает меня с момента, как вы оставили меня у подъезда. Как вы узнали, что ваш отчим должен был встретиться именно со мной? Как вы нашли это место? Он держал вас в курсе своих планов?
- К сожалению, нет. Иначе…
- Иначе не пришлось бы сбивать его на проезжей части? – перебил я. – Вы убить его хотели?
Юлия усмехнулась:
- Ну вы даете! По-вашему, сейчас перед вами сидит член преступного синдиката?
- О, какие слова вы знаете! А я не знаю, кто передо мной сидит. И как вы вычислили мою квартиру?
- У соседей спросила, - с улыбкой ответила гостья.
- Аварию вы подстроили?
Юлия вздохнула.
- Мы просто слишком поздно узнали о его намерениях. Надо было как-то остановить его.
- «Мы»?
Юлия снова вздохнула.
- Послушайте, хватит уже нам ломать комедию. Я знаю, что отец вчера с вами связался. Да, он не был без сознания, но лежал на вытяжке со сломанной ногой. Его перевели в палату, а кто-то ему дал (или он сам взял ночью) гаджет с доступом в Интернет. Он фанатик, он возомнил себя гегемоном нового мира. И хуже всего то, что его идея о суверенитете уже имеет своих последователей. Когда все только начиналось, я была совсем маленькой. Я выросла вместе с идеей жить параллельно дневному обществу. Поначалу все было проще, никто и не думал, что однажды речь зайдет о собственном государстве. Это же абсурд! Мы живем в рамках принятых в наших географических странах законов – не воруем, не мародерствуем, не требуем перекрыть улицы для нашего парада. Мы просто живем – так, как многие хотели бы, но не могут. Мы общаемся с теми, кто ведет ваш образ жизни. Но в нашем мире нет границ, нет политики. Зато есть ребята, увлеченные проектированием космических кораблей. Вы понимаете? Ночь подарила нам право воплощать свои мечты! А если мы привлечем к себе внимание этим глупым пиаром с суверенитетом? Кем мы будем выглядеть? Экстремистами? Саботажниками? Мы откажемся платить налоги, откажемся работать – но наше общество еще не дозрело до того, чтобы оборвать все связи. Ни одна революция не закончилась идиллией. Эволюция – куда более естественный путь развития, не так ли?
Она закончила свою тираду и пристально посмотрела мне в глаза. Вот те раз!
- Вы считаете себя избранными? – ошарашенно выдавил я.
- Ни в коей мере! Скорее уж, избравшими. Мы не отделяем себя от своих народов. От государства тоже. От цивилизации мы не откалываемся.
- А вам не кажется, что вся эта ситуация с аварией, больницей… слегка напоминает арест врага народа?
Юлия поджала губы:
- Я понимаю. Вы думаете, что мы с друзьями взяли на себя полицейскую функцию. Может, отчасти вы и правы. Но смотрите: отец говорит, что мы, ночные жители городов, можем построить куда более радужное будущее, чем те, кто живет привычной дневной жизнью. Но ведь мы сами выбрали такой способ существования. Кто не хочет – волен уйти, поставив будильник на 6:30. Никого нельзя заставить быть счастливым. Счастье – выбор каждого. И путь к нему тоже нужно выбирать не по указке. Заявим об автономии – подпишемся под доктриной диктата. И потеряем идею, дух свободы выбора. Я училась заочно, но когда нужно было приезжать на сессию, я впадала в ужас от пробок, от ругани на остановках, от хамства и толкотни. Поэтому я осталась с теми людьми, с кем привыкла быть с детства. Кого-то, напротив, затянул дневной город. Например, моего брата.
- Вы принимаете новичков?
Юлия улыбнулась:
- Они постоянно появляются. Кто-то погружается и остается, кто-то возвращается в привычный мир. Мы не сектанты, не оппозиционеры. Просто у нас другие ценности, чем у многих людей. Наука, искусство, открытия, путешествия. Мы общаемся с соседями, ходим в походы, как ходили наши бабушки и дедушки. И если в будущем люди придут к нашим идеалам, мы в итоге сделаем то, что не удалось бабушкам и дедушкам. А пока… пока мы бы хотели сохранить право выбора. Сколько светлых идей под натиском обывательского любопытства было опошлено за всю историю? У вас на руках все карты. Решайте, как поступить.
- Но рано или поздно ваш отчим выйдет из больницы. Не получится со мной – найдет другого журналиста, возможно, будет действовать менее чистоплотно, заплатит за материал… Или вы будете каждый раз сбивать его на переходе, пока не угробите окончательно?
- Мы будем следить за ним. Я постараюсь объяснить все то, что рассказала вам. Подключим других людей, попытаемся убедить. Знаете, он болен. И когда узнал об этом, его не менее больное тщеславие потребовало прижизненного памятника. Не думаю, что при других обстоятельствах отец стал бы работать с мрамором лопатой.
Она поднялась. Я тоже встал.
- Спасибо, что выслушали. Надеюсь, вы все обдумаете. Как поступить, конечно, решать вам. До свидания.
Я проводил ее и запер дверь.
Рано или поздно нарыв прорвется. Юлия права, любую, даже самую гуманную идею всегда портят фанатики, которые желают большего. Им нужно все и сразу, и они совершают революции. Общество движется к тому, чтобы от чего-то отказаться, а что-то преумножить. Может быть, лет через двадцать «неспящие» создадут свой анклав, напишут свод законов, и не будет у них ни денежных знаков, ни личных капиталов, зато будут продвинутые изобретения, выдающиеся картины и что там еще. Может быть, они даже разрушат вавилонскую башню языкового барьера, и в итоге тем, что создали наши энтузиасты-современники, будет пользоваться все человечество?
Я поймал себя на том, что замечтался. Хорошо бы, случись оно так. Не превратилась бы очередная идея счастливого общества в утопию по принуждению, в мир с розовыми шторами…
История имеет свойство повторяться. Как считают верящие в карму, это происходит для того, чтобы человек учел ошибки прошлого и не совершил их вновь. Только так, наверное, можно заслужить прощения задавленных колесами минувших эпох. Будущее же такое хрупкое. Оно способно измениться от взмаха крыла бабочки. А в данном случае – ночного мотылька.
И глупо думать, что история творится по ту сторону экранов. Ее творит каждый из нас, совершая те или иные поступки. Ну а как поступить мне… Что ж, об этом я в очередной раз решил подумать утром.
9 января 2016 года
