Ответ в Американская осень

Ну, автор писал, что рассказ изрядно переработан, так что я не стал его отклонять.

на самом деле, просто вставлен небольшой кусок про редактирование текста, остальное почти один-в- один.

заслуживает отклонения.

хотя исходный рассказ читается намного более хорошо.

Ну, автор писал, что рассказ изрядно переработан, так что я не стал его отклонять.

ай ай ай! как не хорошо!

а это http://samlib.ru/s/s...xju-jorke.shtml - выложенное в 2012 году не оно ли?

рассказ должен быть написан специально для конкурса

Это я уже точно читала... В прошлом конкурсе рассказ не участвовал разве?

АВТОР: АЛЕКСАНДР РУДЖА

EMAIL: SGTPIPEZ@GMAIL.COM

АМЕРИКАНСКАЯ ОСЕНЬ

Американская осень — что может быть красивее? Ярко-зеленая листва приятно контрастирует с красным кирпичом старых зданий и желтыми обтекаемыми силуэтами такси, отовсюду доносится птичий гомон, обрывки разговоров, гудки машин. Никакой пыли, никаких вредных выбросов, люди улыбаются, солнышко светит — хорошо!

Соуп Мактавиш Второй, прищурившись, изучал небо. Даже сквозь сплошную сетку реклам ("Будь рядом со своим Счастливым Местом. Всегда!" и "Русский самовар — ваша любимая водка"), оно выглядело потрясающе — легкая белая пена облаков на безупречном голубом поле. Какая глубина, какая чудесная, непознаваемая красота. Красивее небо только в Вашингтоне и, пожалуй, Сиднее. Но Нью-Йорк был личным любимцем Соупа. Нью-Йорк, Вихэттен, угол первой Авеню и Восточной Семьдесят пятой стрит.

Если сейчас повернуть на запад, пройти мимо высоченного здания, похожего на слегка покосившуюся башню из кубиков по левую сторону и "Старбакса" — по правую, то дальше будет очень милая и спокойная аллейка, курсы кройки и шитья, прачечная, магазин домашних животных, а в конце концов упорный гуляка упрется в Центральный парк, хотя это уже мили полторы, а то и две. Однако, русский просил его подождать именно здесь, у перекрестка.

Рыкнув двигателем, Соупа аккуратно объехал роскошный старый "Роллс-Ройс Призрак" — это за рубежом, как говорят, на них нужно тратить все свои сбережения в течение пятидесяти лет, да и то если не есть, не пить и не дышать, а здесь они стоят сущие пустяки. Водитель, молодой, коротко стриженый парень (впрочем, здесь почти все молодые: "Вихэттен — город юности и здоровья!") белозубо ему улыбнулся, выкрикнул традиционное, "Прошу прощения, сэр, хорошего вам дня!" и укатил. Соуп помахал парню рукой — не вызывающе, намекая на возможный сексуальный харассмент, а вполне доброжелательно-нейтрально помахал.

— Здравствуйте, Соуп, как жизнь? — русский уже стоял на тротуаре, Соуп впервые видел его не через интерактивную почту, а, так сказать, в жизни. Средних лет, уже седоватый, в очках и консервативном сером костюме — не совсем традиционная внешность. Может, у них, в Союзе, только такая и разрешена? Глупости, конечно, но как можно знать о русских что-то наверняка?

— Сирил! — воскликнул Соуп и доброжелательно-нейтрально помахал и ему. — Рад видеть вас, как поживаете?

Русский скупо улыбнулся. Слишком скупо, очень не по-американски.

— Поживаю достаточно медленно, Соуп, — чертов переводчик наверняка опять напортачил. Как можно жить медленно? — Подходите уже, не стесняйтесь.

Соуп подошел, и приятели троекратно обнялись, как принято в их Советском Союзе. В Штатах, разумеется, тоже не видели в этом никакой проблемы — это свободная страна, населенная людьми, делающими свой свободный выбор. Вокруг, доброжелательно-нейтрально улыбаясь, спешили по своим делам люди. Неподалеку танцевал танго со шваброй какой-то пестро раскрашенный нано-белилами чудак с выраженными альтернативными предпочтениями.

— Первый раз в Вихэттене? — вежливо поинтересовался Соуп, глядя на то, как крутит головой по сторонам русский.

— В... а, нет. Не первый. Но у вас здесь все сильно изменилось, должен признать.

— Разумеется, — подтвердил Соуп. — Это же Америка, она всегда меняется. Прошу меня простить, Сирил, но в моем распоряжении не так уж много времени — вы, кажется, хотели мне что-то показать?

Русский сделал неловкое движение рукой с громоздкими часами — и в воздухе перед Соупом возникла как бы раскрытая книга, несколько страниц которой были выделены желтым.

— Это мой рассказ на Всесоюзный литературный конкурс, — пояснил очевидное Сирил. — Выделенное — те абзацы, что касаются жизни в Соединенных Штатах, и в которых мне нужна ваша помощь. Перевод сделан вручную, поэтому языковых ошибок быть не должно.

Соуп мысленно сделал большие глаза. Ручной перевод! Немыслимо. И эти люди считают себя передовым обществом.

— По нашим законам, добровольная консультация — включая литературную правку — не может занимать более десяти минут календарного времени. В противном случае, вам придется включать меня в соавторы и оплачивать труд по действующим тарифам свободного найма.

— Я знаком с вашими законами, — чуть улыбнулся русский. — Десяти минут будет вполне достаточно.

Что ж, необходимое условие было зафиксировано, а остальное не представляло особой важности. Соуп погрузился в чтение.

— Детройт у вас описан, как депрессивный район, язва на лице страны... это было справедливо лет сорок назад, но теперь на его месте парк развлечений, а старые здания снесены...

Сирил вытащил из рукава что-то вроде короткого стилуса и совершал в воздухе плавные движения, повинуясь которым в тексте начали возникать выделенные другим цветом вставки и примечания.

— Война в бывшей Саудовской Аравии давно не считается значимым информационным поводом... да и идет ли она там еще?

— Идет, и весьма масштабная.

— Что ж, ладно... наши войска в Западной Германии выглядят немного нелепо, типичная феодальная община, но я понимаю ваш замысел... Сто двадцать лет пребывания вне дома — тут у любого могут возникнуть психологические трудности...

— А вот это как раз фантастика, они были выведены еще шесть лет назад.

— Новые доллары не используются за пределами США, Сирил, здесь вы промахнулись... да и внутри от них тоже немного толку.

Русский все размахивал своей палочкой, будто юный волшебник из какой-то старой книги.

— Ну и, наконец, американцы у вас выведены чересчур карикатурно, — Соуп закончил чтение. — Далеко не все из нас пансексуальны, достаточно много ортодоксов... ислам не вторая по распространенности религия, а третья. Атеизм тоже не доминирует, сторонники Силы, к примеру, куда более многочисленны. Далеко не все наркотические вещества можно купить по рецепту, целый ряд синтетиков официально запрещен. А что касается поголовного увлечения системами виртуальной реальности...

— Спасибо, я понял, — Сирил убрал свой смешной стилус, и окно с текстом захлопнулось. — Небольшое преувеличение, Соуп. Совсем небольшое — для большей выразительности. В остальном ваши ремарки были исключительно полезны. Исключительно. И заняли они, кстати, не больше семи-восьми минут.

— Рад, что смог помочь, — отозвался американец. Он хотел было попросить ознакомиться с рассказом целиком, чем-то он его цеплял, но сдержался. Пропагандистская агитка, как обычно у Советов. Имеют полное право, разумеется, но читать — зачем?

— А у вас что нового, Соуп? — поинтересовался Сирил чуть погодя, когда они уже направлялись в сторону Ист-Ривер, к высоченной, увешанной рекламой, трубе "КонЭдисон". Соуп пожал плечами.

— Нового очень много, друг мой, но вряд ли это будет вам интересно — я опубликовал новый афоризм, который понравился более чем шестидесяти тысячам людей, придумал абсолютно неожиданный сюжетный ход для "Новейших приключений Капитана Америка" и уже запатентовал его эксклюзивное использование — правообладателю придется раскошелиться, чтобы выкупить его коммерческое использование в своей вселенной... Что еще? Прокомментировал целый ряд политико-экономических инициатив, предложенных Администрацией, принял участие в выборах губернатора, и даже познакомился с несколькими влиятельными господами из Федрезерва... Словом, живу насыщенной творческой жизнью, Сирил, впрочем, как и всегда. А что у вас в Испании, в этом вашем... санатории для писателей?

Русский медленно покивал, думая о чем-то своем.

— В Испании... там сейчас жарко, плюс двадцать восемь... это восемьдесят по-вашему, так? Урожай апельсинов и оливок очень хороший, вода в море теплая, как новое молоко... — проклятый переводчик, похоже, снова схалтурил. — Сына вот недавно в космос отправил.

Соуп не понял.

— В смысле, в безвоздушное пространство за пределами Земли? Для чего? То есть, конечно, поздравляю, это наверное очень важно для вас... Но зачем?

— Он ведь ученый, Соуп, хороший лингвист, а тут представилась возможность послать его от университета на лунные станции и даже дальше — собирать и анализировать новые слова, связанные с космическими исследованиями. По-моему, крайне интересно и многообещающе, да и повзрослеть парню вдали от дома никогда не повредит.

Слова, произносимые русским, были понятны, но общий смысл сказанного от Соупа все равно ускользал.

— Да что вы вообще там забыли, в этом дурацком ледяном космосе? Я понимаю — спутники наблюдения, качественная связь, военные станции, наконец... но к чему вам другие планеты, базы, климатические купола, путешествия в астероидах, это же опасно! Кроме того, это не окупается!

Его собеседник хотел что-то сказать, но Соуп слишком увлекся.

— Посмотрите на то, как живем, к примеру, мы, американцы — тот уровень комфорта, что вы видите вокруг, во много раз превосходит все, чего вы добились в своей России. У нас почти нет преступности, товары и услуги доступны практически всем, во всяком случае, для удовлетворения базовых потребностей, у нас прекрасная экология, здоровые, радостные люди — и при всем этом неукоснительно соблюдаются права человека и альтернативных групп населения. Никакой диктатуры, чистая демократия во всем и всегда! Демократия и свобода — это и есть та настоящая Америка, какой ее замышляли много лет назад Отцы-основатели!

Русский некоторое время молчал.

— Соуп... вы же, несомненно, понимаете, что все перечисленное вами — оно существует только в виртуальной реальности, а не на самом деле?

Американец снисходительно улыбнулся. Этот парень как дите малое.

— Во-первых, мы предпочитаем не произносить слова "виртуальный", это дискриминационное название, намекающее на объективную природу реальности, а мы прекрасно знаем, что эта объективность — вопрос сомнительный и где-то даже философский. Поэтому правильное название — "эта жизнь" и "та жизнь". А во-вторых, если вы проводите в этой жизни двадцать два часа в сутки, совершаете покупки, оказываете услуги, работаете, путешествуете, общаетесь с интересными людьми, то возникает резонный вопрос — а почему, собственно, она нереальна? Как вы определяете реальность?

— Да очень просто — ваше физическое тело, сделанное из костей и мяса, лежит в данный момент в своем коконе где-то на окраине Чикаго, а я сижу в вирт-очках у себя в Арройо-де-ла-Мьель! А встречаемся мы только в социальном приложении "Вихэттен", глянцевой, приглаженной эрзац-реальности, и это как раз — объективный, доказуемый, непреложный факт!

Святые джедаи, Сирил, конечно, человек неглупый, но темный и наивный до ужаса.

— Начнем с того, что это никакой не кокон, а "Индивидуальное счастливое место", с жидким питанием, авто-выведением отходов и экспресс-массажером. Нет ничего плохого в том, что люди в "той жизни" проводят оплаченное время с пользой, работая в ИСМ и получая интересную информацию в полном объеме, живя "этой жизнью".

Русский вздохнул и пробормотал что-то такое, что переводчик не осилил совсем, видимо, признал, что аргументы Соупа его убедили. По небу медленно проплывало облачко, на лету превращаясь в рекламный призыв: "Мойтесь мылом Снивли!"

— Кроме того, Сирил, это намного безопаснее — отсутствие физических контактов и правильное питание подразумевает большую продолжительность жизни, а обширность предоставляемой информации — широкую эрудицию. Я, например, сегодня с утра ознакомился с новой художественной экспозицией первого в мире кота-живописца. Очень мило, должен заметить.

— Мы в Советском Союзе придерживаемся мнения, что все знания должны быть системными и применимыми на практике, — твердости голоса русского мог бы, наверное, позавидовать легендарный тиран Джо Сталин. — Кот-художник — это, конечно, забавно, но совершенно бесполезно. В отличие, скажем, от колонизации Луны и Марса, сколь угодно опасной и рискованной. Образно говоря, Соуп, там, дома, мы стремимся расти — и поэтому пытаемся дотянуться до звезд. Порой обжигаемся и соскальзываем, но снова тянемся вверх. А вы... вы закрылись в ракушке "этой жизни", и боитесь высунуть наружу даже робкий кончик носа. Это, как мне кажется, довольно печально.

Соуп ощутил внезапную тревогу. Не стоит недооценивать мощь советской пропаганды — она способна, по всей вероятности, основательно промывать людям мозги. Лучше держаться от ее носителей подальше. Впрочем, и Сирил, взглянув на наручные часы (до чего же не эргономично! раритет или низкий уровень технологий?), тоже остановился.

— Знаете, Соуп... когда-то давно мой отец, описывая причины начала новой космической эры в Союзе, сказал следующее: "Нравственным законом, позволяющим каждому поступать по совести, мы уже овладели. Осталось покорить звездное небо над головой — а это уже задача попроще".

Соуп нахмурился.

— Это ведь...

— Просто красивая фраза. — Русский улыбнулся. Улыбке недоставало американской широты, но она выглядела искренней. Настоящей. — Мне пора, друг мой. Работа не ждет. Надеюсь, еще увидимся.

В следующую минуту рядом с Соупом уже никого не было, только в воздухе на миг появилась и пропала надпись "Cyril Krasnov has returned to the other life". Американец еще мгновение стоял неподвижно, потом помотал головой и снова беспомощно взглянул вверх (Свобода в лучшем из миров! Теперь на 3% дешевле). "Все, что сказал этот русский — чертова ложь, это никакой не кокон, а индивидуальное счастливое место, наш стиль жизни — безопасен, удобен и экономически эффективен".

Но все равно Соуп старался больше не смотреть на небо, потому что, вглядываясь в эту глубокую насыщенную синь, он каждый раз чувствовал странную, тягучую тоску, природу которой ему никак не удавалось определить.