Переседова Ольга
peresedovao@mail.ru
Возвращение
Дом. Улица.
Дождь шел уже третий день. Алекс возвращался со смены на заводе. Старенький (позапрошлогодний) его автомобиль заглох как раз за поворотом. После того, как по производственной необходимости (ничего личного, просто бизнес, сообщил его босс) увеличилось время работы на час и сократились перерывы до 14,5 минут. Его немного пошатывало от усталости. «Разморозить минипиццу, горячий душ и спать». Нет, душ, пицца и сон. Хватит ли кредитов на ванну? Думать об этом ему не хотелось.
В телефоне появилось новое сообщение, заново созданной социалистической республике требовались технические специалисты. Какой дурак на это пойдет? Ведь отец рассказывал, что они только заманивают к себе людей, а потом прячут в ужасных казармах, похожих на тюрьмы.
Дождь стекал по полям старомодной шляпы, которых теперь уже не носят, забирался за воротник куртки. Алекс втянул голову в плечи и ускорил шаг. Вбежал под козырек подъезда.
Алекс провел мультикартой по считывателю входной двери, на экран выдалось сообщение: «Ваши личные вещи направлены на хранение в бокс, стоимость хранения кредитов в сутки» Попытка проверить баланс окончилась неудачей: «Ваш кредит исчерпан. Аренда завершена. Личные вещи ждут в спец контейнере» Он провел картой еще и еще раз, но она не хотела открывать дверь. Разбираться в этом не было сил. Он сполз на пол, уронил голову на колени и провалился в сон под защитой козырька.
На рассвете Алекс очнулся, голова болела, горло саднило, похоже, его вчерашняя пробежка под дождем не прошла бесследно. Первым делом Алекс провел картой по считывателю. Отказ. Разберемся. Проверить кредиты. Непонятно, он помнил, что у него оставалось приличное количество. Механическая женщина монотонным голосом объяснила, что на счете минус 15000 кредитов. Последняя операция по счету от Объединенной Медицинской Корпорации Святой Вивианы, минус 15000. До смены еще целых 8 часов. Разберемся.
Офис. Юрист.
В тепле разморило, Алекс клевал носом.
- Ничего личного, только бизнес.
Юрист медленно и методично, как для ребенка, объяснял:
- Максим Каледин приходится вам отцом? Вы ведь в курсе, что у его сложный случай. Он застрахован по программе для людей пожилого возраста. Согласно п. 738.9 страхового договора за счет средств не оплачиваются следующие процедуры. Вы подписали договор о возможном списании средств со своего счета. Необходимые манипуляции по поддержанию жизни потребовали… Старые раны, полученные в военной операции. Страховой лимит исчерпан. Кредит исчерпан.
Из офиса Алекс вышел ошарашенный новостью. Срочно нужно искать возможности, средства для продолжения жизни, он не мог потерять единственного близкого человека. Во что бы то не стоило.
Сообщение на телефон: Программа репатриации. Приглашаются люди технических рабочих профессий. Трудоустройство, проживание, медицинское обслуживание для самих специалистов и членов их семей гарантируюется.
Взгляд зацепился за строчку «медицинское обслуживание гарантируется». Безумная мысль, бросить цивилизованную Европу ради России, но он был в отчаянном положении.
Палата в больнице Святой Вивианы.
Бледное лицо, худое тело, обвитое проводами, он просто не может позволить ему умереть. После смерти матери, это единственный близкий человек. От мыслей, что отец может умереть, у него заныло в груди. Он почти решился, однако репатриация - безумная идея.
Алекс вышел из больницы, но не решился просить ночлега у друзей, договор аренды у большинства из них не допускает возможности переночевать друг у друга, датчики движения оповестят о лишнем человеке. Ничего личного, только бизнес. Решился ехать прямо на собеседование.
Офис при посольстве СССР.
Так Алекс оказался в приемной ГБшника (так всегда называл людей в форме его отец). Ожидал собеседования для возможности репатриации. Рассматривал плакаты. «Слава советским наладчикам-элктронщикам», «Мужеством, ловкостью, силой горды, множим советских рабочих ряды!», «Слава советскому народу – творцу могучей космоавиации!», «Человек человеку – друг товарищ и брат!», «Каждый - коллективу, коллектив – каждому!». Усмехнулся, вспоминая, что всегда рассказывал ему отец о стране своей молодости, где он родился и где получил свою роковую военную рану, той стране, которая выгнала его с позором. Людоедское общество, нация рабовладельческой психологии. Алексея позвали в кабинет на собеседование, как они это называли, или на допрос, как он бы это назвал.
От собеседования остались смешанные впечатления, Алекс сообщил, что был бы счастлив поучаствовать в строительстве своей новой родины и именно поэтому хочет переехать, ГБшник сделал вид, что поверил.
Дефицитная профессия наладчика роботизированных конвейерных линий и знание русского сыграло свою роль. Его кандидатуру одобрили. Огромной удачей было организация перевозки отца за счет принимающей стороны. Нужно еще раз сказать спасибо отцу, который так и не выучил немецкий, так что Алекс в совершенстве знал русский. Советы действительно нуждались в специалистах. Гораздо больше усилий стоило уговорить отца, что теперь это их единственный шанс, у них нет жилья, и нет больше медстраховки, они должны ехать.
СССР. Аэропорт.
Аэропорт Домодедово ослепил Алекса множеством огней, хромированных металлических поверхностей, он был похож на огромный роботизированный муравейник. Сновали автоматические перевозчики багажа, мигали указатели, шуршали мойки пола, бегали туда-сюда пассажиры. «В то время, как дети во всей стране умирают от истощения, они строят мега-сооружения для впечатления приезжающих, в этом вся новая Россия, вечная показуха» - ворчал Максим Алексеевич.
Мимо Алекса и его отца в инвалидном кресле прошествовала колонна детей в красных галстуках, которые совсем не выглядели изможденными или забитыми. «Дети номенклатуры» - доверительно сообщил Максим.
Общежитие завода.
Поселили Александр в стандартном мужском корпусе общежития, отца же отправили в санаторий для пожилых в тихом месте в нескольких километрах от города. Комната удручала небольшими размерами, простотой и строгостью. Ни тебе телевизионной стены, ни автомойки в туалете, даже голосового управления освещенностью и температурным режимом нет. Варвары. Связался с отцом, тот был не слишком доволен, но жив и спокоен.
После разговора, телефон помигал надписью «низкий заряд батареи» и сдох. Алекс достал заряжающее устройство, но обнаружилось, что у розетки какая-то иная конфигурация. Штепсель никак не хотел впихиваться. Магазины откроются только утром, удастся ли купить нужный шнур питания?
Как он сможет прожить без этого бесценного устройства целый вечер? У него же назначено два свидания и общая миссия в игрушке, а еще обсуждение нового сериала в полном разгаре.
Чем можно себя занять?
Его отрезали не только от родины, от его жизни, но и от культуры, от информационного пространства. Алекс обошел по кругу крохотную комнату. Прочитал расписание:
Подъем – 6:00,
Завтрак – 6:15,
Отправление автобуса – 6:45.
…
Казарма? Скорее тюрьма!
Он пробовал лежать и смотреть в потолок, пробовал смотреть в окно, стены комнаты давили, это было невыносимо. Вдруг услышал странные ритмичные звуки, которые доносились из коридора. Они явно приближались. Наконец решился, открыл входную дверь и шагнул в коридор.
Общежитие гудело, бурлило, жило необычно активной жизнью.
Мимо пробежала пятерка молодых людей в спортивных трусах по колено, высокий светловолосый парень нес в руках мяч и время от времени отбивал его о пол. Именно эти звуки и слышал Алекс, ритмичное, бум-бум-бум.
Александр решил следовать за ними, через пару поворотов и пару коридоров они попали в спортивный зал, там нашлось место для тренажеров, мини-футбольному и мини-баскетбольным полям.
Молодые люди в красных трусах обменялись рукопожатиями с людьми с синих трусах и принялись с увлечением гонять мяч.
Алексей немного посмотрел на спортсменов и отправился дальше изучать свое новое убежище.
Дальше по коридору он наткнулся на комнату отдыха с диванами и креслами и они смотрели по слишком плоскому экрану какой-то старый фильм.
Далее по коридору Александр таки увидел, что он искал. В дальнем зале, с запиской СОВСЕТЬ было расположено несколько компов странной модификации. Алекс ощутил покалывание на пальцах, интерфейс казался интуитивно понятным. С чувством погрузился в знакомый виртуальный мир. Пробежался по форумам, по новостным лентам, накидал контактов в мессенджер. К несчастью, большая часть знакомых сейчас спала, из-за разницы в часовых поясах, значки были не активные.
Посмотрел мировые новости, СОВСЕТЬ без проблем открывала все известные Алексу сайты, но практически к каждому сообщению иностранных СМИ прилагались комментарии экспертов и ссылки на сообщения советских информагенств с подробным объяснением. Алексей с удовольствием погрузился в изучение новостей, комментариев, комментариев комментариям . Это было действительно интересно. Спустя пару часов он вынырнул из сети, понял, что действительно устал и отправился спать.
Утром едва успел на автобус.
Завод. Цех.
Утром Александра представили его новой бригаде, они должны были вводить его в курс дела. Так всегда делали новеньких «прикрепляли» к местным работягам. В бригаде было пятеро мужиков, они вместе обеспечивали бесперебойную работу и ремонт нескольких цехов. Главным у них был Петрович. Александр ожидал уважения пред своими заслугами, заграничным образованием и опытом, но мужики сразу взяли шутливо-насмешливый тон.
- Ну, пошли, Саша покажу тебе наш наш участок. Третий узел барахлит, ты ж специалист, разберешь, что с ним (слово «специалист» Петович произнес издевательским тоном, растягивая гласные).
Алекс осмотрел третий узел, не все понятно, некоторые датчики были аналогичными тому, с чем он работал ранее, некоторые приборы были совсем новыми для него. Но падать духом нельзя, нужно изучить документацию, проверить нормативы, он справится, он покажет этим советским, как работают настоящие специалисты с западным образованием.
Тщательно изучив чертежи и сравнив их с реальным прибором, он обнаружил, что в конструкцию было внесено некоторое изменение, Алекс точно знал, что никаких изменений в конструкцию быть не может.
Шли дни, Саша постепенно входил в курс дела, но отношения с бригадой не складывались. Он не понимал их разговоров, они не знали его увлечений. Так, приходилось потреблять стандартный обед в столовой не участвовать в общих разговорах, о чем было говорить, они не смотрели последних серий «Восставших трупов» и не играл в новые игры, дикари, что с них взять. Зато спорили о непонятых людях, ругались странными словами, диалектический и механистический детерминизм, эмпиризм против рационализма. Что это за слова вообще? Зато обед был замечательный и бесплатный.
Действительно, приемы пищи, перерывы и прочая охрана труда тут соблюдались неукоснительно, он с вспоминал, как давился бутербродами с колой в свои положенные 13,5 минут перерыва. Тут же еда была сбалансирована, по белкам и жирам, углеводам и витаминам, рассчитывалась специальной диетической программой для каждого, учитывала индивидуальные вкусы. Отец оказался прав, в том, что еда не была не такой на вкус, как он привык, и первое время казалось пресной без сахара и соли, но потом он привык и стал чувствовать себя лучше. Он вспоминал слова отца: «В советском союзе люди недоедают, питаются совершенно невкусно»,- сообщали СМИ и демонстрировали фото какой-то серой субстанции. Отец всегда добавлял: «Будь счастлив, что ты живешь в свободной стране и ешь свободную еду, цени это». Где сейчас эта свободная страна? Теперь Александр ощущал себя гораздо бодрее, непонятно, было ли связано это с новым режимом питания или с тем, что он все меньше времени проводит в Сети и всё чаще появлялся в спортзале.
Так же удивительно удобным оказался служебный автобус, только сейчас Саша понял, как много денег времени и сил забирает личный автомобиль.
Во время обеда, Александра занимали мысли об этом третьем узле, он считал, что если проявит себя, если решит проблему, то его повысят, ему доверят работать одному и он перестанет везде таскаться за напарником из бригады. Он раздумывал о том, как переедет в небольшой домик, заберет отца к себе. Ведь даже в советах не все жили в общежитии (опять отец оказался не прав).
Петрович запутано объяснял, про конструкцию, что там замена, как она работает, что это самая важная деталь и удалять ее нельзя. Да, что они о себе думают? Он учился в Европе, но обслуживал целый комплекс, а они мужики неотесанные с грязью под ногтями, не зря отец предупреждал о тупости и дремучести людей. Через несколько дней, он, кажется нащупал решение, как можно всё починить. В этот день он раньше всех закончил с едой, быстро отправил рапорт о поломке, где подробно описывал ситуацию и пошел делать свою работу. Исправлять.
Третий узел.
Как только Алекс начал разматывать синюю ленту, шланг начал мелко вибрировать, не выдержал и выплюнул в лицо горячей струей пара. Алекс согнулся пополам от боли и услышал быстрые шаги своей бригады. Ребята спешили, натягивая на ходу рукавицы, кто-то уже оттаскивал его от зоны поражения, кто-то поворачивал тумблер, останавливая всю линию.
Медпункт завода.
Медсестра обрабатывали незначительные ожоги, вскрывала пакетики с искусственной кожей и накладывала лоскуты на пораженные места. Начальник цеха отчитывал всех, за несоблюдение техники безопасности, что не внесли изменения в документацию, что недостаточно хорошо следили за новеньким. Сашу ни кто не ругал, но ему от этого становилось только хуже, к нему относились как к ребенку, неспособному отвечать за свои поступки, это было всех хуже. Рабочие вяло защищались, что нужные детали еще не пришли, а работать нужно.
Зазвонил телефон, милый женский голос громко сообщил: «Александр Максимович? Вашему отцу стало хуже, он доставлен в областную больницу для сочной операции». Все разом замолчали и уставились на Сашу. Первым отмер Петрович.
«Андрюха? Твой автомобиль на ходу? Бери Сашка и гони в больницу, я вызываю вторую бригаду на замену. Все равно работники из вас сегодня никакие».
Дорога.
Если день не удался, то по полной программе. Объявили штормовое предупреждение и вся бригада поехала с Сашей, везла в автомобиль. Санек сначала не понимал, зачем мужики навязались с ним, но дороги замело, новые автоматические уборщики снега не справились. Приходилось выходить и расчищать дорогу, толкать автомобиль, сам бы он не смог, застрял в сугробе или замерз. Его удивляло это странное свойство, эти люди не его друзья, но в трудный день, они помогают. У себя на бывшей родине, он давно привык к обратному.
В дороге прошло слишком много времени, слишком долго они воевали с русской погодой, что если он не успеет?
Областная больница.
Саша бежал, он должен успеть, он отдаст всё, но что у него теперь осталось? Что у него теперь можно взять? Отец говорил… но подтвердилось ли что-то из того, что он говорил?
Из операционной вышел врач.
- Вашему отцу вшили имплант, это наша новая технология. Он снова сможет ходить, даже больше.
Саша заплакал, ему было не стыдно. «Не волнуйтесь, сделаем, сделаем…», - говорил доктор и как ребенка гладил по голове. Мужики стояли, переминаясь с ноги на ногу, неловко пытались успокоить. «Не переживай, Санек, моему бате в прошлом году такую операцию сделали, жив здоров, ведь доктора у нас самые лучшие»
Но Санек его почти не слышал, он только понимал, что отец его в надежных руках, слезы облегчения наворачивались на глаза. Он ощутил незнакомое чувство, чувство, что ты не одинок и это не бизнес, это очень личное.
Отписки делает без аргументаций 
